Памяти Г.И. Марчука

Дорогой Саша,

Примите наши с Людмилой самые глубокие соболезнования и, пожалуйста, передайте их Ольге Николаевне, Андрею и Николаю. Гурий Иванович был выдающимся ученым и организатором науки. И он был прирожденным лидером. Он сыграл огромную роль в жизни многих и многих людей, выведя их на траектории успеха в работе и в жизни. Я принадлежу к их числу и никогда не забуду этого. Гурий Иванович заражал своим энтузиазмом и оптимизмом. При общении с ним казалось, что он передает тебе не только свою энергию, но и часть своего ума, и сам начинаешь заметно умнеть. При этом Гурий Иванович оставался человеком доступным, легким в общении, отзывчивым.

Посылаю фотографию Гурия Ивановича, которую мы сделали в 1995 году в США, когда он останавливался у нас и я видел его в последний раз. На ней он красивый и веселый, и таким я буду помнить его всегда.

Вадим

Receiving a sad news that our Gurii Ivanovic passed away
I am really sad and surprised by the coincidence below.

Please give my deep condolences to Aleksander Gurievic Marchuk and
the relatives by any chance.

On the very day (yesterday: March 25, 2013 in the evening) I have, by chance,
looked into his photographs (including one in his wartime army-service in 1943 and
ones in the running competitions during his student time in Leningrad)
in the booklet Несерьёзная биография серьёзного человека
или жизнеописание моего мужа (написано О.Н. Марчуком),
which is on my book-shelf (given to me by Sasya Marchok on his visit to Japan in 2001).
I think that this is just a coincidence, but it is a very strange coincidence.

I was very much obliged to Gurii Ivanovic in that he accepted me in 1975 in the
Computing Center and prolonged my stay until 1977 exceptionally. I understand that
his decision was not so simple considering the world political situations at that period.

Luckily we, me with Enami, could see him in Tsukuba in 1980's while he visited Japan
as President of the Academy of Sciences, but this was the last time I saw him (I heard about him from time to time through his foreign friend).

I am full of remind-of-the-old-time emotions.

Yours most sincerely,
Masahiro Miyakawa, Tsukuba

Уважаемый Александр Гурьевич,

примите самые глубокие соболезнования Ольге Николаевне, Вам и всей семье по поводу кончины Гурия Ивановича Марчука.

Это очень горестная весть…

Ушел из жизни основатель и первый руководитель нашего славного Вычислительного центра СО АН СССР Гурий Иванович Марчук. Ученый огромного масштаба в различных направлениях науки. Последний Президент Академии наук СССР. Целая эпоха послевоенных достижений в науке и оборонной тематике связана с его именем.

Гурий Иванович защитил меня в сложное время весны 1968 года, когда на большом собрании в нашем ВЦ Сибирского отделения АН СССР обсуждали мой поступок с автографом в «Письме 46». Решение могло быть очень жестким, но в заключении выступил Гурий Иванович и, как говорится, «перевел стрелки» на себя, сказав, что есть большие упущения в общении старших, и более опытных руководителей, с молодыми сотрудниками. Это был поступок человека, прошедшего войну и в тот момент прикрывшего еще «необстрелянного» аспиранта, который вылез их окопа. В других институтах были случаи исковерканных судеб таких же «подписантов». Я благодарен на всю жизнь Гурию Ивановичу за то «прикрытие» и возможность спокойно работать дальше и строить свою судьбу.

Много позже, в начале 90-х, когда я, как политик и член Верховного Совета России, стал заниматься проблемами атомной отрасли и ядерной безопасности страны, для меня открылся целый пласт научных достижений Гурия Ивановича в разработке атомного оружия, атомных подводных лодок (жидкометаллический теплоноситель для реакторов), расчета атомных реакторов. Авторитет Гурия Ивановича среди ведущих ученых и руководителей атомной отрасли был чрезвычайно высок. Все отмечали его выдающиеся достижения, как математика, разработавшего численные методы расчёта атомных реакторов и такие же методы в теории переноса нейтронов. Без этих фундаментальных работ невозможно представить практические работы в этой отрасли.

Уже в новом веке, несколько лет назад, я встретился с Гурием Ивановичем в большом зале Политехнического музея. Это была встреча в научном клубе с академиками Е.М. Примаковым и Г.И. Марчуком. Гурий Иванович уже был в возрасте патриарха, но говорил блестяще, ясно и логично, как всегда, о науке XXI века. Что меня поразило, его сообщение было размышлением о проблемах экологической безопасности, о жизни на планете, о биологии, о генной инженерии. Я тогда подумал, что Гурий Иванович один из лучших наследников Владимира Ивановича Вернадского и по масштабу научных задач, которые ему пришлось решать в жизни, и в понимании нашего существования на планете. От задач математического моделирования физики атмосферы и океана до глобального вопроса - что грозит планете? Команда Г.И.Марчука, возможно, вообще первой пришла к выводу: изменение климата. И связали эти процессы с уничтожение лесов, болот, с антропогенным воздействием на окружающую среду.
Проблема устойчивости климата — важнейшая, она породила новую область математики, так называемые «сопряженные уравнения». И в этой области имя Гурия Ивановича Марчука будет в разряде основателей. Масштаб ученого потрясает. Это была когорта смелых, удивительно работоспособных и талантливых людей, которые оставили нам в наследство не только свои научные работы, но и гордость за нашу страну.

Прощайте, Гурий Иванович. Мы будем помнить и гордиться Вами…

Валерий Меньщиков
Член Общественного совета Госкорпрации «Росатом»
Член Совета Центра экологической политики Росси

Дорогой Саша, мы с Юрой искренне соболезнуем уходу Гурия Ивановича, замечательного Человека, крупнейшего ученого и выдающегося организатора науки. Я представитель гуманитарной сферы знаний. Но все же и мне довелось счастье работать с ним, когда она возглавлял Сибирское Отделение АН СССР и по роду своей обширной деятельности приобщался к деятельности в сфере философских семинаров и ежегодных философско-методологических конференций, проходивших в ДУ Академгородка. Он всегда находил время для того, чтобы открытвать конференции, произнести вступительный доклад, дать оценку этой сферы работы в институтах СО АН. Он был одним из самых активных инициаторов, пропагандистов применения математики в разных сферах знаний, в том яисле, в медицине, поощрял исследования на стыке разных наук и математики. У нас дома хранится интервью,данное Г.И. газете "Наука в Сибири", где он в обзоре результатов исследований институтов СО АН, дал наивысшую оценку результатам Юры, назвав их самой крупной идеей за последние ( к тому времени) 50 лет, что свидетельствовало о том, что он не просто отражал поданную ему информацию, а сам лично глубоко проникал в суть исслеждований каждого институт.
Он был из той редкой породы крупных фигур, при общении с которыми,никогда не ощущаешь того положения,котрое они занимают. Простота,внимательность,доброжелательность ,которые он излучал, позволяли говорить с ним легко и искренне излагать свои нужды.Характерной особенностью выражения лица Гурия Ивановича была его улыбка. Улыбка, "не одетая", не напускная, а отражение его подлинной доброты к людям. Гурий Иванович был для нас олицетворением примера замечательного главы семьи: преданного отца его детям, мужа его очровательной супруге, учителя для молодых ученых.
К нашей скорби с каждым годом редеют ряды тех, кто создавал любимый нами Академгородок. И я благодарна себе тем, что своим романов "Презумпция виновности" я внесла свою лепту в увековечение памяти тех, кто определил его подлинную славу. Среди них ,конечно, Гурий Иванович.
Светлая ему память и пусть земля ему будет пухом.
Лариса Матрос

О том, какой Гурий Иванович был учёный и организатор науки, пишут и напишут все те, кто хорошо это знал. Я хочу написать о его порядочности и гражданской мужественности, если это можно так назвать. О том, какую роль он сыграл в моей судьбе.

Мои воспоминания о Гурии Ивановиче связаны с работой с 1973 года в Вычислительном Центре, куда меня пригласили заведовать научной библиотекой. После окончания НГУ я пять лет работала в библиоке ИЦиГ. По рекомендации моих коллег из библиотеки ИМ учёный секретарь В.Е. Котов предложил мне быть заведующей. Библиотека ВЦ была в «развале», её надо было «реанимировать», искали хорошего организатора. Нашли меня. Договорились о переводе, были оформлены все соответствующие документы. Я уволилась из ИциГ и вот тут-то... Вадим Евгеньевич неожиданно мне сообщает, что возникли трудности и они не могут меня принять на работу. В чём же дело? Туманно объясняет, что был сигнал, письмо, кто-то приезжал к директору и не рекомендовал брать меня на работу. Это был шок для меня! Перспектива остаться безработной меня не радовала, и я не могла понять, что случилось. Поскольку заявление о приёме на работу подписывает директор, записалась на приём к Г.И..

В разговоре с Гурием Ивановичем всё и прояснилось. Прямо он мне не сказал о действиях органов, но как-то всё давал понять, что какие-то организации активно вмешались в эту историю. Поразмыслив, я поняла, что всему виной мои активные выступления на профсоюзных собраниях в институте Цитологии в защиту Лёни Гольдгефтера, который собирался эмигрировать в Израиль, и директор ин-та Д.С.Беляев устроил в институте «общественный» суд над ним. На том собрании, я активно выступала в защиту Лёни. И, конечно, попала в чёрные списки КГБ. Теперь оттуда и обратились в дирекцию ВЦ с рекомендацией не брать меня на работу, как неблагонадёжную и пр.

Поняв это, я сказала Г.И., что я же не еврейка, а русская и уезжать из Союза не собираюсь. На что Г.И. ответил, да, мы знаем, что ваша девичья фамилия Чугунова. Вот проверяли! Это же девичья фамилия моей мамы, а моя – Калачёва. В итоге разговора, Г.И. принял решение всё-таки взять меня на работу с испытательным сроком на год и с условием не принимать участия ни в каких общественных событиях. Думаю, что такое решение было непросто для него. Хоть и не «невелика сошка», но в то жуткое время, когда КГБ и партийные органы диктовали всем и всё и это было чуть ли не подвигом. Он поступил порядочно и смело. И работая в интституте под его руководством все годы до его отъезда в Москву, я не помню ни одного проработочного собрания для сотрудников ВЦ, отъезжающих в эмиграцию, а ведь такие собрания и шельмования проходили в других ин-тах. Гурий Иванович не опускался до такого уровня.

Ещё один случай, подтверждающий это, связан опять с органами КГБ. В 1978 или 1979 годах (сейчас уже точно не припомню), был новогодний вечер для сотрудников в ТБК. В числе активных инициаторов подготовки концертной программы была и я. Предложила сценарий, подобрались исполнители - помню, среди актёров и помощников были В. Грушецкий, А. Рар и И.Бархатова... Курировал нас от парткома (или от профсоюза?) В.П. Ильин. В песенках, которые исполнялись на концерте, среди прочих были и о том, что в институт приезжают иностранцы, а наши органы (т.е. 1 отдел) рекомендует «как увидишь иностранца, формулы стирай», помни о том, что среди нас есть «чёрный человек», он на страже и далее в таком же духе. На вечере действительно были иностранные учёные, работавшие в это время в отделе А.П.Ершова. Концерт прошел на «ура», вечер тоже... А на утро, как говорится, «они проснулись»! Я проспала и в институте появилась в 11 час утра.

Меня уже ждали с сообщением, что звонили на работу, домой и вызывали «на ковёр» к Гурию Ивановичу. Поскольку меня не оказалось, весь «удар» пришелся на В.П.Ильина. Потом уже я узнала, что на новогоднем вечере таки-был «чёрный человек». Гэбисты ходили буквально «по пятам», все встречи, вечера, различные мероприятия проходили с их участием, но об этом знали единицы. Так что досмотр был тщательный. А мы пели о них, как раз о таком слежении, проверках и надуманой секретности. Так вот, в этой истории Гурий Иванович тоже оказался на высоте. Пожурив нас, не дал ход этому делу. А мог бы! И мне, которой было предупреждение о том, чтобы не занималась общественной деятельностью в те застойные годы... можно было просто вылететь с работы. Я очень благодарна Гурию Ивановичу за то, что этого не случилось. Непросто было быть в те годы порядочным человеком на таком посту. Встретившись с ним Хьюстоне в 1992 году, я ему сказала слова благодарности.

Светлая память!
Хьюстон, США, 30 марта 2013 г.